George Michael Forum

В роскошном «Amstel Hotel», который он выбрал 17 лет назад во время представления своего первого альбома «Faith», Джордж Майкл дает нам это интервью. Вспоминая свои чувства и эмоции по отношению к Sony, и желая отстаивать «Patience», британский певец согласился принять нас исключительно ради бельгийской франкоязычной прессы. Как всегда, любезный и невозмутимый, с легкой небритостью, в небрежном сером костюме, он не увиливает ни от каких вопросов.

TC: - 17 лет назад Вы чувствовали себя заложником своего имиджа. И еще Вы понимали, - для того, чтобы стать настоящим, заслуживающим внимания и доверия артистом, требуется время. И все-таки, Вы причастны к тому образу, который вовсю эксплуатируется поп- музыкой.

В последнее время я не зацикливаюсь на своем внешнем виде, у меня нет стремления выглядеть крутой поп-звездой. Откровенно говоря, тогда я был слишком наивен, чтобы понимать, до какой степени я вызываю сексуальный интерес. Это правда. Я просто любил приодеться, не заморачиваясь при этом о последствиях. И я сам не заметил, с какого момента меня стали принимать чуть ли не за божество…

TC: - Вы боролись с этим и сегодня нарушили молчание этим альбомом, очень личным, интимным, в котором Вы рассказываете о своей семье, своих близких. В буклете есть фотография Вашего партнера, которому посвящена песня «American Angel». И вновь Вы обнажаете душу, выкладывая такое…

- Вы знаете, обо мне и так известно слишком много. Как артист, считаю, что главными составляющими моего творчества, которое я отстаиваю, должны быть искренность и красота. Для меня быть автором и исполнителем — означает выражать свою потребность поделиться чем-то. Своим видением, своей точкой зрения. Чем больше вы можете рассказать о себе, при этом не причиняя вреда себе, тем ближе вы к музыкальному совершенству. Признаюсь, я действительно показываю очень значимую часть своей жизни в этом альбоме, но у меня не было иного выбора. В противном случае, мое творчество не приносило бы мне такого удовлетворения. В моей жизни произошли серьезные перемены, и это нашло отражение в моей музыке.

TC: - «Older», который был наполнен скорбью и печалью, отличается от этого альбома, хотя тема смерти присутствует и здесь. Но в «Patience» вы вернули нам уже забытый восторг наслаждения танцевальной музыкой. Это новая тенденция в Вашем творчестве — серьезные тексты, положенные на легкую музыку?

- Когда в своих песнях вы поднимаете политические или социальные вопросы, то есть тему, которая априори может быть неинтересна вашим слушателям, то перед вами встает следующая задача — предложить привлекательную мелодию, которая должна быть очень запоминающейся. Слушатели могут не обратить внимания на сам посыл, но песню дослушают. Что и требуется. Такой расклад характерен для всего моего творчества. Тем более, что это мой последний коммерческий выпуск. Я хотел охватить все, что представляет собой Джордж Майкл, вместо того, чтобы осваивать новые направления.

TC: - «Througt» фактически означает, что «Patience» станет вашим последним альбомом. Но разве вы не могли бы, как другие великие артисты, просто заниматься шоу-бизнесом и находить удовлетворение в этом?

- Сейчас, более, чем когда-либо, меня перестали устраивать правила, которые диктует разрушительная поп-индустрия. В последнее время она понесла значительные материальные потери, и те условия, которые она навязывает, не оставляет места для вдохновения. Мы говорим о бизнесе и молодежной культуре. Мне совершенно непонятно это постоянное внимание некоторой части публики к знаменитостям, это порой нездоровое любопытство, удовлетворяя которое, они получают наслаждение. Приходится жить с этим. Такова обратная сторона публичности, популярности, она к тому же предполагает не всегда приятные комментарии и отзывы. Я знаю, что выбрал тернистый путь, но более легкий путь был бы для меня невыносимым компромиссом.
Я по-прежнему считаю, что поп-культура является мощной силой, но и она имеет свои пределы. Я не хочу относиться к самому себе слишком серьезно, но своему творчеству я отдаюсь со всей мерой своих возможностей.

TC: - Все эти изменения в звукозаписывающих компаниях носят непоследовательный и неустойчивый характер. Dylan и Springsteen, оба, будучи в Sony, видимо, не задаются подобными вопросами. Они просто делают записи, а Sony продвигает их продажу...

- Нет, нет, и еще раз нет, это не для меня, я слишком разборчив, придирчив, и я должен сам заниматься всем, начиная с образа. Мне потребовалось время для его создания. Существует много причин, почему этому альбому должен сопутствовать успех. Ведь речь идет о гее, который добился больших успехов, прежде чем совершил coming out. Мне важно показать молодым геям, которые наблюдали за всей этой нелепой мыльной оперой, что я действительно успешный гей. И я хотел сказать об этом в последнем альбоме. И показать, что поп-музыка все же имеет душу и сердце, она может взволновать, всколыхнуть, будоражить…Все то, что произошло со мной, никак не задело мою гордость и самолюбие, и уж точно не стало моим падением или крахом, и я хочу, чтобы целое поколение секс-меньшинств, юношей и девушек, это понимало.

TC: - Во «Freek» Вы показываете, какую роль играет телевидение в жизни молодежи. Вы не находите, что сегодня в музыкальных видеоклипах поп-певиц больше темы секса, чем самой музыки?

- Несомненно. Это невероятный, немыслимый образ, в который мы облекли женщину. Посмотрев эти клипы, можно увериться в том, что этот мир полон темнокожих гангстеров и легкомысленных кокеток. Это поражает меня безмерно. И это побуждает меня обратиться к гей-сообществу с призывом не расслабляться, поскольку всегда можно подвергнуться опасности.

TC: - «Shoot The Dog», критикующая политику Джорджа Буша и Тони Блэра, была выпущена перед войной в Ираке. Вы были одним из первых, кто занял такую четкую позицию против Блэра. Вы не пострадали от этого?

- Для меня в данном случае было неважно, что эта вещь не прошла на радио и не стала хитом. Конечно, меня это совсем не обрадовало, но все же эта тема привлекла внимание. Меня поразило другое. Я не встретил поддержки и понимания со стороны артистов. И я понял, что плохо знаю музыкальное сообщество, поскольку живу за его пределами. Я чувствовал себя подавленным, я испытал острое чувство одиночества. Конечно, я ни в коем случае не хочу, чтобы с нами случилось то, что произошло в Мадриде. Но если бы вдруг такое стряслось, то дни Блэра были бы сочтены. Думаю, что после терактов в Мадриде вряд ли Блэр спит спокойно.

TC: - «Round Here» отсылает нас к Вашему детству и в «My mother had a brother» Вы вспоминаете Вашего дядю, гея, который покончил с собой до Вашего рождения.

- Мое детство вряд ли можно назвать счастливым. Я признаю это. Моя мать рассказала мне о своем брате, когда мне было 16 или 17 лет. До этого я вообще о нем не знал. Должно быть, ей было трудно говорить об этой семейной тайне. Моя мать сделала для меня очень много, но по-настоящему я осознал это уже после ее кончины. Когда я был еще ребенком, она была не очень счастлива. Ей нужно было растить нас, и порой работе она уделяла больше времени, чем беседам с нами. Ее жизнь изменилась благодаря моим успехам, и это стало одной из моих величайших радостей.

TC: - «Please, send me someone», - посвящена Ансельмо, вашему бразильскому другу, умершему в 1993-м. Она ведь относится ко времени создания «Older»?

- Да, вполне. Но сейчас я точно не помню, почему в итоге она не была включена в альбом. Я пробовал разные версии для финала, для достойного завершения альбома. «American Angel» передает мое нынешнее счастье с Кенни. Я хотел рассказать о том, насколько я счастлив с ним…

TC: - Ваши слушатели ждут с нетерпением Вашего возвращения на сцену. Вы никогда прежде не бывали в Бельгии?

- Мне понравились эти два часа прошедшего дня, проведенные на сцене. Гораздо меньше мне нравится жизнь, связанная с этим. Это сложно объяснить. Чтобы это понять, нужно просто пожить под этим гнетом. Даже Кенни, который дарит мне любовь и поддержку, не понимает порой, насколько я бываю одинок в этих турне. Было легче с Эндрю во времена Wham! , потому что он разделял мои чувства и ощущения. Я бы хотел совершить турне в последний раз, чтобы увидеть моих слушателей, прежде чем я отстранюсь от дел. Если все будет хорошо, то я планирую подготовить это в следующем году.

TC: - И еще один вопрос. По поводу Вашего выступления в Афинах, на открытии Олимпийских игр.

- Да, я действительно получил такое предложение. Честно говоря, это был бы кошмар с точки зрения безопасности. Я не уверен, что у меня хватило бы смелости отправиться туда. Если бы мне было суждено умереть относительно молодым, я бы не хотел, чтобы это случилось из-за этих ублюдков Буша и Блэра.

TC: - Вы все время живете в Лондоне. Разве это лучшее место для знаменитости, которого постоянно преследуют поклонники?

- Когда поклонники становятся старше, поверьте, остановится немного легче. Они уже не могут, так быстро бегать, как раньше, преследуя вас. Я купил этот дом около 10 лет назад, и мне очень хорошо в нем. Мне смешно, когда я слышу рассуждения о Нью-Йорке. Это заблуждение, что на тамошних улицах безопаснее, и якобы там меньше папараци.

TC: - Почему Вы избегаете интервью? Ведь со стороны кажется, что они доставляют Вам удовольствие. И беседы с Вами всегда так интересны!

- На самом деле это не доставляет мне удовольствия. Вот вы задаете хорошие вопросы, и все, о чем мы говорим — это сфера моих интересов. Но так бывает не всегда, поверьте. Возможно, кому-то нравится его собственный голос, рассказывающий о нем же. Но у меня нет таких замашек, мне просто становится смешно. И потом, это всегда тяжело морально. Приходится напрягаться, не имея при этом никаких обязательств ни перед кем. Единственное обязательство в моем новом контракте с Sony — это три видео, но я хотел бы помочь в продвижении моего альбома, который очень тяжело мне дался. И его четырехлетняя отсрочка— это единственное, о чем я жалею...

Перевод: Арма Данина